Я сумасшедший? Нет, клянусь!
Тут своего не прячу мненья
И вот себя уже стыжусь
Из-за отсутствия терпенья.

          * * *

То было двадцать лет назад.
Попал в компанию случайно.
Меня терзала долго тайна!
Пусть что угодно говорят…

Я встретил женщину, она
Тянулась к искренней беседе,
Вела себя она как леди,
Хотя была возбуждена.
Когда есть сильное желанье,
Затеять трудно разговор;
Тут нужен повод: пусть укор…
Не пропадёт тогда старанье.
Я знак способен различить,
Он мог меня повеселить,
Не отклонил его от скуки;
Мужи, подумал, близоруки –
В себя она могла влюбить!
Приняв с улыбкой предложенья,
Она сказала мне: «Пока…»
А я, как в роли должника,
Искал слова для заверенья.
И преуспел. Она дала
Мне разрешение на встречу.
Не знаю, в тот момент, замечу,
Душа, ей-богу, замерла.

          * * *

Читатель, мой рассказ – правдивый,
В своём уме я до сих пор.
Я ль сумасшедший? Я ль спесивый?
За приговор я справедливый,
Здесь перед вами не актёр!
Я совершил, признаюсь вам,
Да! не проступок – преступленье!
Любовь не делят пополам,
А по её тогда глазам
Читал своей мечты крушенье!

          * * *

Я знаю, что такое страсть.
А здесь поруганные чувства.
Её любовного искусства
Я испытал на деле власть!
Её я вещь, её игрушка.
Принадлежал себе? О, нет!
Среди гостей она – болтушка,
Там для меня была ловушка,
Для них насмешек я предмет.
Возненавидел я всё то,
К чему так нежно прикасался,
Я ею, кажется, гнушался…
«Прости», – мне скажут. Ни за что!
О, здесь бесчестие! Обман!
Здесь ложе для вульгарной плоти.
Вы, защищая, только лжёте;
Я в гневе хуже, чем вулкан!

          * * *

Меня она околдовала.
Под игом внешности её
Забыл достоинство своё,
Но что она об этом знала?
Кого в объятиях держал?
Пред кем тщеславье усмирял?
Кому свою доверил душу?!
Она моя, и я не струшу,
Коль надо, нанесу удар,
Измены замысла разрушу,
Её я верный янычар!

          * * *

Она походкой неземной
Легко по комнате ходила
В прозрачном платье со свечой,
Желанья дрожь владела мной,
«Здесь рай!» – и мне его внушила.
Но вот в один прекрасный день
Меня, заметил, разлюбила.
В очах горел мираж светила –
Я счастья видел только тень.
При пробуждении она
Уже не думала о ласках,
Ходила, словно в новых масках,
Но видел я, во время сна
Преображалась поневоле:
Так раб ведёт себя на воле,
Его как будто не узнать,
На нём святые заклинанья,
Лишь миг – и захлебнут рыданья.
Что можно здесь ещё сказать?

          * * *

Всё было кончено. Она
Мне доказательства дарила,
Их каждый день преподносила…
Но разве в том моя вина?
Её усталость показная
Могла не в меру раздражать.
Претила мне игра двойная:
Всё отговорки… то больная…
Я стал ревнивым. «Хватит ждать!
Открой глаза, следи за нею,
Но только скрытно» – так решил.
В себе обиду затаил:
Ведь был давно отвергнут ею.
Шпионил всюду. В мастерстве
Я превзошёл других во многом,
Стремился, будто в воровстве
Я уличить её. Предлогом
Мог послужить простой привет
Или открытка, наговоры,
Иль о мужчинах также споры…
Я сумасшедший, скажут. Нет!
Я наблюдал за ней ночами,
Она стонала… от любви!
Тая признания свои,
Их вырвать был готов клещами.
И вот я к ревности уже
Прибавил ненависть отчаянья.
Какие, к чёрту, тут желанья?
Шла речь теперь о платеже.
Мной овладела жажда мести.
Нет дыма – правда? – без огня.
Вы на моём побыли б месте!
Я был горяч в своём протесте,
Предупреждал: «Не зли меня!»

          * * *

Я ждал. Она не приходила.
Я, словно в клетке дикий зверь,
Глядел с надеждою на дверь,
Меня бездействие бесило.
О! Безразличия к себе
Простить не мог. Твержу я снова:
«Для места разве я пустого
В её безоблачной судьбе?»
И что же? Тихо. Вот она,
Как привиденье, молча входит,
Меня сознательно обходит
И шепчет: «Как я влюблена…
И в жизнь, и в дивную природу,
И в осень, в зиму и в дожди…
Ах да, забыла… Подожди…
В неповторимую свободу!»
Я ей не дал договорить,
Могу и я благодарить,
И нож всадил ей в горло с ходу.

          * * *

Передо мной её портрет,
Я у её смеюсь могилы…
Мне придавала столько силы…
Я сумасшедший? Нет же, нет!